Самое неприятное в болезни малыша – беспомощность взрослого рядом

Ребенок всегда немножечко взрослеет, если его подстричь или когда он простудился. Оба процесса неизбежны, но оба болезненны и немного нас обкрадывают.

Стрижка – дело житейское, но всегда неприятное, потому что надо сидеть смирно, везде колет от состриженных волос, и ножницы над ухом угрожающе стрекочут.

Лишаясь кудряшек и вихров, лицо малыша почему-то лишается части легкомысленности, да что и говорить, даже поведение ребенка после стрижки кажется как будто более взвешенным, более взрослым. Он привыкает к себе новому.

Простудная лихорадка и вовсе лишает маленького человека доверия к этому странному и коварному миру больших людей, где гуляют сквозняки, а три порции изумительно вкусного мороженого способны вызывать ужасную боль в горле. И малыш взрослеет.

Меня долго стригли под мальчика, да и простуды со мной приключались часто, поэтому я знаю, о чем говорю.

Любой взрослый — вчерашний ребенок, а любой ребенок — потенциальный взрослый. Почему мы живем в двух разных мирах? Что мешает взрослому понять чувства ребенка? Наверное, то же самое, что и маститому художнику не дает возможности толково объяснить ученику, как построить плоскость стола и грани куба, а опытной вязальщице медленно показать, как набираются петли первого ряда.

Меня немного мучает мысль, которую я прочитала где-то в Интернете. Приблизительный смысл ее таков: как бы вы ни воспитывали ребенка, ему будет, что поведать своему психоаналитику. Конечно, мы все хотим свести объем этого рассказа к минимуму. Не знаю, кому как, а мне больше всего помогает золотое правило этики: встань на место другого и относись к нему так, как хочешь, чтобы относились к тебе. И я пытаюсь припомнить свое детство.

Все, кто вырос немножечко под плинтусом, не забудут своих вечно занятых работой матерей — тянущих их, болящих, с утра пораньше в поликлинику на анализы, потому что нужен «больничный», ночную суету и резкий верхний свет, бьющий прямо в глаза, потому что «ребенок весь горячий!» и «надо что-то предпринять!» И казалось, не будь этой суеты, не было бы и этого мучительного состояния озноба, и этих снов, где на маленькое хрупкое перышко или ракушку прыгает что-то очень большое — слон, а то и десять атлетов разом; где надо проползти сквозь все спирально закрученные круги огромной скользкой улитки, а потом быстро бежать вдоль линии черного леса, виднеющегося на горизонте — далеко и в то же самое время слишком близко и обжигающе морозно. Просыпаешься, ага, вот оно. Нос не дышит и все болит. Жарко и холодно одновременно.

Но самое неприятное, что может быть для простудившегося ребенка, – это беспомощность взрослого рядом. Если мама не знает, что делать, то кто знает! Если мама волнуется, то кто всех успокоит? Неосторожные движения, яркий свет, поиски виноватого, разбросанная по столу домашняя аптечка не добавляют оптимизма, воли к выздоровлению не дают.

Из своего детства я запомнила один прекрасный момент, когда все пошло с самого начала правильно. Только это была не простуда, а травма. Я тогда выбилась немного вперед от мамы у входа в магазин. В этот момент дверь открылась, и мне прилетело массивной железной ручкой прямо в лоб. Вышли две барышни, всплеснули руками и по-быстрому исчезли. А за мою огромную шишку сколько было всего хорошего! И давно желанный проектор в виде бинокля с набором пленок со сказками, и мои любимые пельмени и лимонад, и полностью прочитанные вслух «Приключения Буратино» в один присест. Все то время, пока на моем лбу переливался сине-зелено-желтый синяк, я пользовалась беспрецедентной предупредительностью взрослых. Это была просто сказочная пора.

Лишь став матерью, я поняла, насколько даже легкое детское недомогание тревожит сердце взрослого, насколько трудно переживать это вместе со своей кровинкой и сохранять при этом трезвую голову. Блестящие не по-хорошему глаза, болезненный румянец, глубокая печаль во взгляде, жар, отсутствие аппетита и вкуса к баловству у чад – безотрадная картина. Ночью я не сплю, а хожу, хожу слушать, как они жаркие и растрепанные дышат в своих кроватках, и борюсь с желанием повключать во всей квартире верхний свет и разбросать аптечку по столу. Что вам снится сейчас, дети?

Вот он снова пришел с уроков заболевший: шарф на боку, портфель не застегнут. И меня уже не волнуют небрежно повешенная школьная форма и незастеленная постель. Да, конечно же, не надо делать домашние задания, конечно, я покормлю тебя бульоном и почитаю смешной рассказ. Спи, а я рядом посижу. Разумеется, ты скоро поправишься… Уснул. Я выхожу на балкон развесить белье и смотрю вниз. За ночь с кленов опала вся листва, отчего земля светится желтым. А над этим желтым полем будто тушью прочерчены мокрые ветви деревьев. А небо свинцово-серое, моросящее, оно сейчас темнее земли. Нереальная картина. Как и то, что дети могут болеть…

Ну а стрижка — все-таки дело житейское!

Источник: Кира Салимова/Матроны.ру