Но подошёл час Х, и меня положили в роддом на сохранение примерно за две недели до родов. Почти три недели ребёнок не видел свою маму.
При этом он был с папой, бабушкой и дедушкой, в привычной обстановке.Когда сын приехал вместе со всей семьей на выписку из роддома, то он смотрел на меня как-то растерянно и недоверчиво. Хотел подойти, но боялся или стеснялся. Что происходило в его голове? Что он чувствовал? Что он пережил за время нашего расставания?
Он и сам не понимал. Но что-то очень неприятное.
Медсестра вручила конверт с новорожденным папе, а я взяла за руку сына. К моему удивлению, он не бросился меня обнимать, а подходил медленно, внимательно рассматривая, и, как бы спрашивая: «Мама, а ты меня по-прежнему любишь? Мама, почему тебя так долго не было? Я скучал, а ты не приходила. Я тебе больше не нужен?» Мне таким виделся взгляд сына. Когда я его обняла и поцеловала, он немного оттаял. Но все равно потребовалось время, чтобы доверие ребёнка вернулось.
При этом в семье появился новорожденный, который отнимает огромную часть времени. И я изо всех сил старалась, чтобы сын не чувствовал себя вытесненным на второе место, а по-прежнему чувствовал себя любимым и нужным.
Это все мы пережили почти два года назад. А совсем недавно я натолкнулась в сети на описание одного случая разлучения ребёнка с мамой на целых 9 дней. Описывается ситуация, в которой 18-месячный ребёнок по имени Джон попадает в дом малютки на то время, пока его мама находится в роддоме. Из описания не очень понятно, почему папа или кто-либо другой не мог побыть с ребёнком дома.
История - теория привязанности, описание того, как страдает малыш, «брошенный» родителями (в действительности, не брошенный, но для такого крохи переживание настолько велико, что сложно себе вообразить...).
Вообще, есть цикл документальных фильмов Робертсонов, снятых про реальных детей, в реальных условиях, переживающих горе от расставания с матерью. Мне не удалось найти, какого года фильм, но, судя по качеству, фильм 40-50-летней давности. В сети его легко найти.
Кратко опишу, что происходит в кадре (для нас - краткое описание, для малыша - трагедия, которую, скорее всего он никогда не сможет забыть).
Джон - полуторагодовалый малыш, который из любящей семьи попадает в дом малютки на долгих 9 дней, пока его мама - в роддоме. Его каждый день навещает отец, но домой его почему-то забрать не может. Сначала Джон ведёт себя вполне нормально: играет с игрушками (с другими детьми он пока играть не привык, и нет такой потребности в его возрасте). Вполне нормально засыпает, кушает, и ждёт родителей, поглядывая на дверь.
С каждым днём все нарастает его тревога, он начинает подолгу плакать, когда отец уходит от него, начинает отказываться от еды. Пару дней - сидит в углу и сосет пальчик, обнявшись с большой игрушкой, но дальше начинает требовать внимания взрослых (воспитателей, которые постоянно меняются), плачет все время, пока его не возьмут на руки. Заболевает.
В конце, когда приходит мама забирать Джона домой, он уже не хочет идти к ней, а прячется за «знакомого» воспитателя, к отцу идёт охотнее, чем к матери.
Ребенка забирают домой, но осадок в виде психологической травмы, как все мы понимаем, останется на всю жизнь.
Здесь же отмечу, что когда говорят о том, что «ребёнка необходимо изъять из семьи» всегда стоит учитывать, что это палка о двух концах. Нельзя изъять из семьи, чтобы «проучить« родителей. Ребёнок получает несоизмеримо больший «урок».
Изъять (например, в рамках ювенальной «защиты») на месяц-два безусловно, всегда проще, чем оказать семье поддержку. Сказать маме: «Ай-яй-яй, плохо себя ведёте, мало зарабатываете»,- и поместить ребёнка в специальное заведение, пока мама не исправится - опять же проще.
Свежие комментарии